Фурсов А.И. (2012.10.24) - О Бжезинском

Здравствуйте! Сегодня мы поговорим о «большом друге» России – американо-польско-еврейском аналитике Збигневе Бжезинском. Я несколько недель назад обещал, что мы обязательно поговорим о нем, о его последней книге и вообще о его работах, и самое главное, о том, какие события определили тот кульбит, который сделал Бжезинский в своей последней книге «Стратегическое видение», которая вышла буквально два месяца назад.

Сначала несколько слов о самом Бжезинском. Он родился в 1928-м году, в высокопоставленной польской семье. Родовое владение этой семьи находится в нескольких десятках километров от Аушвица (он же Освенцим). Мне представляется, что это очень символично. Потому что то, что делали немцы в Освенциме, отчасти напоминает те планы, которые вынашивала Трехсторонняя комиссия и Римский клуб, где очень активен был Бжезинский, вынашивала и вынашивают для большей части человечества – это сокращение населения планеты. Только не в такой брутальной форме, как это делали немцы, а, так сказать, в такой более бархатной форме. Такое очень интересное историческое совпадение.

Родившись в Европе, Бжезинский оказался в Америке и начал делать там карьеру. Польские американские поляки, с которыми я говорил, которые к Бжезинскому очень неплохо относятся, тем не менее, заметили, что попав в Америку, Бжезинский начал педалировать еврейскую составляющую своего прошлого, своей семьи, своего происхождения, и это в какой-то степени помогло ему сделать карьеру. Разумеется, конечно, не только это. Во-первых, способности, во-вторых, Бжезинский очень рано понял, на кого нужно поставить – он поставил на те структуры и на тех людей, которые были связаны с Рокфеллерами. Конечно, очень большую роль сыграл его пещерный даже не антикоммунизм, а антирусизм.

Когда уже Советский Союз распался, и один из журналистов задал вопрос Бжезинскому: «Расскажите, как вы боролись против коммунизма? ». – «Не надо морочить себе и другим голову, – сказал Бжезинский. – Запад боролся не против коммунизма, он боролся против России, как бы она ни называлась». Иными словами Бжезинский – это такой традиционный враг России, и неслучайно американский экономист Голбрейт сказал, что любимое хобби Бжезинского – это вредить России.

И вдруг последняя книга Бжезинского – полный поворот вспять от прежних антирусских, антироссийских тенденций, и Бжезинский заговорил совершенно другим языком. Теперь он говорит о том, что нужен союз США, Турции и России, он говорит о том, что будущее Запада зависит от того, насколько Запад сумеет интегрировать в себя Россию. Мне это напоминает фразу Аввакума, она прозвучит немного жестко, но, тем не менее, она очень хорошо иллюстрирует эту ситуацию. Аввакум по поводу таких ситуаций говорил: «Еще вчера был блядин сын, а то первый батюшка». Это почему же мы, Россия, стали батюшкой теперь для Бжезинского, как изменилась его тональность и отношение к России?

Мы об этом скажем чуть позже, а теперь некоторые вехи его, по которым очень видно, как этот человек не любил и не любит до сих пор Россию. Просто нужда заставила, приперло, что называется. В середине 50-х годов Бжезинский вместе с Карлом Фридрихом делает очень важный ход в концептуальном оформлении холодной войны. Он отождествляет советский строй, сталинизм, с нацизмом, с гитлеризмом, и все это подает под шапкой тоталитаризма. Это был серьезный отход от принятой на Западе трактовки тоталитаризма. Еще в 39-м году замечательный американский исследователь профессор Хейз в своей знаменитой лекции объяснил, что тоталитаризм – это феномен рыночной экономики, феномен буржуазной цивилизации, и за ее пределами он не работает. Поэтому к феномену тоталитаризма Хейз отнес только Италию Муссолини и Третий рейх Гитлера, но ни в коем случае не сталинский Советский Союз, который, по его мнению, представлял нечто иное, чем тоталитаризм.

В середине 50-х годов Бжезинский делает тот ход (он был первопроходцем в этом отношении вместе с Карлом Фридрихом), который подхватили потом рыцари холодной войны. Потом этот ход подхватили наши шестидесятники. Потом его подхватила перестроечная шпана, а затем в постперестроечный, постсоветский период этим якобы научным сравнением сталинизма и гитлеризма и их объединением под шапкой тоталитаризма стали грешить и наши либеральные исследователи. Это был такой его первый концептуальный ход.

Затем Бжезинский пишет несколько работ о роли Америки в новой эре, где он выступает просто как певец Америки, и иногда создается такое впечатление, что Америку больше всего Бжезинский любит за то, что она анти-Россия. Кроме научной деятельности, Бжезинский очень активно занимается практической деятельностью. Это вообще характерная черта западной элиты – циркуляция в разных сферах деятельности. Человек работает в науке, он профессор, скажем, там Гарвардского университета. Затем он перебирается в какую-то юридическую фирму (где он вице-президент или консультант), затем его зовут в правительство (или в спецслужбы, например), а затем он возвращается в университетскую среду. Совершенно ясно, что работа в таких разных сферах очень обогащает и социальным опытом, и интеллектуальным, и создает связи. В этом очень большой плюс, большая сила западной элиты, такая полифункциональность, они могут играть на разных площадках. Это то, чему не грех бы поучиться.

В частности, тот же Бжезинский играл очень большую роль в создании и Римского клуба, и Трехсторонней комиссии, за которой стояли Рокфеллеры (его хозяева и наниматели), и он играл очень большую роль на последних стадиях холодной войны против Советского Союза, разрабатывая различные практические действия против Советского Союза. В частности, он был одним из разработчиков идеи заманить Советский Союз в Афганистан. Правда Бжезинский приписывает эту роль целиком и полностью себе – это не совсем верно. Одним из первых высказал эту идею высказал британский настоящий профессиональный востоковед и разведчик Льюис – очень сильный востоковед и, видимо, сильный разведчик. Однако Бжезинский действительно в этом поучаствовал, и он признал это откровенно уже в конце 90-х годов.

Когда журналист из французского журнала «Нувель обсерватор» спросил его: не сожалеет ли он о том, что так погибло много афганцев во время афганской войны? Бжезинский ответил: «О чем жалеть? Тайная операция была блестящей идеей. В результате ее реализации мы затащили русских в афганскую ловушку, а вы еще хотите, чтоб я сожалел об этом? ». Дальше он добавил: «Что важнее для мира: один-два мусульманских фанатика или выдавливание СССР из центральной Европы, прекращение существования СССР и окончание холодной войны? ». Яснее не скажешь. Очень четкая позиция.

В 1997-м году Бжезинский публикует очень известную свою работу «Большая шахматная доска» о мировой политике, где он выступает сверхоптимистом американского будущего. В этой работе он пишет, что еще, по крайней мере, 30 лет американцы будут господствовать в мире. Такая очень-очень оптимистичная работа. России в этой работе он предрекает банкротство и распад. Вообще, так очень пренебрежительно пишет о России, явно чувствуется настроение счастья, что развалилась эта империя – Советский Союз, а Россия – это никакая не замена Советскому Союзу, и рано или поздно дни ее будут сочтены.

В 2003-м году Бжезинский пишет новую книгу «Выбор». Там уже начинают звучать совсем другие нотки, и эта книга очень интересна, она показывает, чего больше всего боится американский истеблишмент в лице Бжезинского. Поэтому мы на ней остановимся немножко подробнее. Очень интересную вещь Бжезинский заявляет в этой книге сразу же. «Американское общество, – пишет он, – стимулирует развитие таких глобальных социальных тенденций, которые подвергают эрозии традиционный государственный интерес». Он говорит об этом с плюсом. Забегая вперед отмечу, что в последней книге, которая вышла в 2012 г., он будет говорить об этой тенденции с минусом, потому что она касается самих Соединенных Штатов.

Далее в работе «Выбор» он очень откровенно говорит о том, какое значение имеет разрушение Советского Союза и слабая Россия для Запада. Он пишет: «Сделанный Россией выбор предоставил Западу стратегический шанс, он создал предпосылки для прогрессирующей геополитической экспансии западного сообщества все дальше и дальше вглубь Евразии. Расширение уз между Западом и Россией открыло для проникновения Запада и, в первую очередь, Америки, в некогда заповедную зону российского ближнего зарубежья». Вот это очень важный момент. Он фиксирует важные изменения, которые произошли в конце ХХ века. Если отбросить социально-экономическую тематику и остановиться на уровне геополитики, то действительно, разрушение Советского Союза впервые создало возможность для англосаксов проникнуть туда, в ту зону, о которой в течение, скажем, периода после 1929–30-х годов они и мечтать не могли проникнуть.

Большая игра, которую вела Великобритания против России, закончилась в начале ХХ века, британцы не выиграли. Американцы начали участвовать в этой игре позже, и в течение ХХ века геополитической целостности Советский Союз не допускал их в Евразию. Теперь мы знаем: американцы в Евразии, более того, они в подбрюшье России – в Центральной Азии. Интересную вещь в работе «Выбор» Бжезинский рассказывает нам (американскому человеку, но и нам тоже) о том, какая элита нужна России (автоматически это значит – какая элита не нужна нам). Он пишет о российской элите 90-х годов: «Эта элита все более явно демонстрирует понимание своих собственных интересов, дух товарищества и самосознания. И в фокусе ее интересов находится Америка». Вот этот пассаж дорогого стоит. Прямым текстом говорится: миром будет управлять элита, оторванная от своих стран, с психологией и ценностями, которые отражают американскую реальность. По сути дела, речь идет об управленческих слоях-отрядах, которые скроены по американскому образцу. То ли о муравьях менеджеров руководимого Америкой глобального человейника, то ли о штампованных дуболомах Урфина Джуса, то ли о каких-то чужих или хищниках, которые работают на своих хозяев.

Чего больше всего боялся Бжезинский в работе «Выбор»? Возрождения России. Он откровенно пишет об этом. Что возрождение России – это то, чего нужно избежать любым способом. В этом отношении Бжезинский не оригинален. В свое время в 1995-м году Клинтон, выступая перед американскими военными, очень гордо сказал: «Мы (Соединенные Штаты) позволим России быть, но мы не позволим ей быть великой державой». В этом отношении Бжезинский выражает интересы и волю истеблишмента.

Второй страх Бжезинского – это всемирная мобилизация масс против США на основе триады: антиглобализм, марксистский эгалитаризм и христианский гуманизм. Очень интересно, что Бжезинский в один ряд, как антиамериканские силы, поместил антиглобализм, христианский гуманизм и марксизм. Вот это очень интересная оговорка по Фрейду здесь толковый представитель правящего слоя Америки очень четко фиксирует опасность, и он же предлагает средства блокирования этой опасности. Первое средство – это насаждение демократии по-американски. Он посвящает этой теме довольно большую часть своей книги «Выбор», написанной в 2003 году и у нас переведенной в 2004-м, а второе – это американская культура.

Однако под американской культурой Бжезинский имеет в виду не некую высокую культуру, а то, что он называет «титтитейнмент» то есть «титти» – от слова «tit» – грудь, которая кормит молоком, entertainment – развлечения. Он абсолютно откровенно говорит, что именно массовая культура позволила выиграть Соединенным Штатам очень важные битвы холодной войны, навязав другим обществам эту непритязательную тупую культуру телесериалов, мыльных опер, поп-музыки, программы MTV с ее 33-я каналами всемирного вещания. По сути, Бжезинский говорит о том, что Антонио Грамши называл «культурный гегемонией буржуазии». Только Грамши полагал, что это революционеры сделают буржуазию, и, обращаясь к буржуазии, он говорил: «Мы заберем ваших детей». Но вышло по-другому: детей советской номенклатуры и интеллигенции забрали американцы. Забрала американская пропаганда, которая сработала очень четко.

Я никогда не забуду когда я читал одного из наших таких журналистов перестройки и постперестройки, который до сих пор выступает по телеэкранам, как штатный антисталинист-разоблачитель. Как он в одном из своих интервью сказал, что он заболел американским образом жизни, когда впервые в 12 лет попробовал жвачку. Такое откровенное признание, и я подумал: недорого стоит твоя любовь к родине, если за жвачку, так сказать, ты проникся американским образом жизни. Бжезинский очень четко фиксирует, что массовая культура, культура массового потребления, еще точнее – потреблядства, – она сработала в холодной войне и ей Бжезинский уделяет большое место как фактору дальнейшего распространения американского лидерства в мире.

Очень важное смещение акцентов в книге «Выбор»: Бжезинский говорит уже не столько об американском господстве, о котором он говорил еще в 1997-м году, он говорит об американском лидерстве, он говорит о том, что господство должно быть заменено лидерством, то есть это иная форма верховенства в мире. Иными словами, Бжезинский понимает, что в начале ХХI века у Америки может не хватить силенок на выполнение тех функций, которые они выполняли раньше. Эту идею он усиливает в следующей своей работе – это работа 2007 года «Второй шанс», это жесткая критика неоконов. «Второй шанс, третьего не будет», – говорит Бжезинский. Он действительно очень обеспокоен курсом, таким брутальным курсом Буша-младшего, и полагает, что он не приносит результатов.

Наконец, в 2012-м году появляется новая работа Бжезинского «Стратегическое видение», в котором он, по сути дела, отказывается от очень многих прежних своих взглядов. В этой работе две лини. Первая – это характеристика того, что представляют собой Соединенные Штаты на данный момент, а второе – что нужно сделать, чтобы Соединенные Штаты не постигла судьба Советского Союза. В работе Бжезинский прямо говорит, что Соединенные Штаты сегодня 2010–2012-й года очень напоминают Союз, Советский Союз в 1980-е годы, и он выделяет пять пунктов сходства. Пункты эти следующие:

1. Застывшая, закостеневшая и неспособная к реформам политическая система.

2. финансовое банкротство вследствие военных авантюр и раздутого военного бюджета и военной промышленности.

3. Падающий уровень жизни населения США. Нам наши СМИ рассказывают, как в Америке хорошо, а вот Бжезинский пишет, что падает уровень жизни населения США.

4. Наличие политического класса, который не чувствителен к растущему социальному неравенству и который думает только о собственном обогащении. Ничего не напоминает? Мне напоминает.

5. Попытки компенсировать снижающуюся легитимность власти внутри США внешнеполитическим картинками врага.

6. Внешняя политика США, ведущая к самоизоляции в мире.

Дальше Бжезинский пишет о том, что, если эти тенденции сохранятся, то Америка не только не сохранит лидерство до 2027-го года, а есть шанс, что ее постигнет очень серьезная социальная катастрофа. Он откровенно говорит о том, что если в 1997-м году он полагал, что США сохранят господство или лидерство, по крайней мере, до 2027-го года на 30 лет (жизнь одного поколения), то теперь он полагает, что утрата лидерства произойдет уже в этом десятилетии.

Вопрос – что делать, чтобы Соединенные Штаты не утратили лидерства? Ответ очень неожидан. Он говорит о том, что Соединенным Штатам нужен союз с Турцией и Россией, причем Россия здесь играет, естественно, центральную роль, а дальше он говорит, что дальнейшая судьба Запада (но его интересует, прежде всего, судьба Америки), зависит от того, насколько Запад сумеет интегрировать Россию в свою систему. Иначе, пишет он, (и это лишний раз говорит о том, что заботят его Соединенные Штаты, Америка), Америка может раствориться в международной транснациональной сети, среди вот этих многочисленных сетевых структур, и перестать как-то направлять исторический процесс. Если в работе «Выбор» он говорил о том, как хорошо, что Америка работает на то, что истончается государственный суверенитет других стран, то теперь, когда Америка столкнулась с такой же проблемой, он говорит, что это плохо.

«Стратегическое видение», на мой взгляд, – это очень важный документ. И отражает он, прежде всего, заботу Бжезинского не столько об Америке, а о судьбе той фракции мирового капиталистического класса, интересы которого он представлял всю жизнь. Речь идет, прежде всего, о кластере, во главе которого стоят Рокфеллеры, и их борьбе с тем кластером, во главе которого стоят Ротшильды. Разумеется, когда мы говорим о борьбе Ротшильдов и Рокфеллеров, это некоторое упрощение, как вообще любая абстракция, как любое обобщение. Во-первых, Ротшильды – это не только Ротшильды, это целый кластер других кланов, семей, закрытых организаций, и Рокфеллеры – то же самое. Во-вторых, и Ротшильды, и Рокфеллеры представлены в одних и тех же организациях, но в разных пропорциях.

Действительно, борьба между этими кластерами определила почти весь ХХ век. Нужно сказать, что первую половину ХХ века выиграли Рокфеллеры. Обе мировые войны усилили их позиции, и после Второй мировой войны они чувствовали себя на коне. Однако империя Ротшильдов готовила ответный удар, и этот удар она решила нанести в самое главное, самое уязвимое место Рокфеллеров – в логово. Как говорил Жеглов: «А вот здесь у них логово». Этим логовом является доллар. Сорок лет Ротшильды вели подкоп под доллар, и к концу ХХ века этот подкоп дал свои результаты: позиции доллара стали слабеть.

Доллар, тесно связанный с нефтью, оказался в худшем положении в начале XXI века, чем юань, который связан с золотом, и мы знаем, что Ротшильды очень активно работают в Китае. Сегодняшняя Америка оказалась в очень интересной ситуации. Мы уже привыкли за последние годы, что президентские выборы в Америке (бывают иногда скандалы – жульничество семьи Бушей, когда он победил Гора, бывают другие ситуации), но такого жесткого накала, который мы имеем сейчас, не было. Этот накал смотрится очень странно, особенно если посмотреть на личности двух претендентов. Абсолютно два серых, невзрачных человека: Обама и Ромни. Эти их предвыборные баталии по телевидению – действительно два очень серых, скучных, неинтересных человека. Тем не менее, такое внимание к этим выборам. Это не случайно.

Дело в том, что цена нынешних выборов – это не кто возглавит еще на четыре срока Белый дом – республиканцы или демократы, Обама или Ромни. На кон поставлена судьба федеральной системы соединенных штатов и будущего мира. Дело в том, что в этом году истекает аренда печатания доллара, которую Федеральная резервная система получила в 1913-м году. В Интернете есть целый ряд интереснейших публикаций, которыми я активно пользовался, когда готовился к сегодняшней передаче – очень интересные материалы по поводу соотношения сил Ротшильдов и Рокфеллеров в той же Федеральной резервной системе. Конечно, до конца мы не знаем соотношения сил, нужна инсайдерская информация. Тем не менее, вся история ХХ века складывалась так, что именно Рокфеллеры играют большую роль в федеральной резервной системе.

Сейчас подходит срок, когда заканчивается аренда. Представим ситуацию: Обама, человек, тесно связанный с Ротшильдами, побеждает на выборах, и в ноябре же будут выборы в Сенат. Там – сенатское большинство. В этой ситуации Ротшильды могут протолкнуть решение вопроса о прекращении аренды. Если, скажем, президентом будет Ромни, он может наложить вето, а если там будет сидеть Обама, он этого вето не наложит. Тогда – гуд бай, Федеральная резервная система, гуд бай, доллар, и гуд бай, государство Соединенный Штаты Америки. Тогда мы получим совсем другую структуру: Канада, США и Мексика, валюта амеро и совсем другой расклад. Правда, чтобы это сделать, Ротшильдам нужна еще одна вещь: благоприятный для них исход политических перестановок в Китае, которые произойдут тоже в ноябре, поскольку в Китае состоится китайский съезд Китайской коммунистической партии.

Иными словами, Бжезинский, как человек Рокфеллеров, очень хорошо понимает, что его хозяевам для того, чтобы хорошо противостоять этому накату, навалу Ротшильдов, и чтобы не дать Соединенным штатам раствориться. Это очень четкая позиция у Бжезинского, я еще раз повторю, что он говорит: «Соединенные Штаты рискуют раствориться в системе транснациональных сетевых структур». Это и есть трансатлантический союз, или североамериканский союз, где Соединенные Штаты утрачивают свою валюту и возникает ситуация, похожая на Евросоюз: с надамериканской бюрократией. Это программа Ротшильдов.

Рокфеллерам нужен доллар, следовательно, нужны Соединенные Штаты, а, следовательно, нужен Китай и нужна Россия. Иными словами, когда Бжезинский говорит о необходимости интеграции России в Запад, он имеет в виду интеграцию России в интересы клана Рокфеллеров. Если мы вспомним, как к нам зачастил другой человек Рокфеллеров – Киссинджер, то становится понятно, что эта линия работает. Хотя, с другой стороны, ситуация противоречивая. Наши официальные лица высказываются за наличие нескольких резервных валют, а это ротшильдовская программа. То есть, мы здесь видим реальное противоречие, а возможно, это какая-то очень такая непростая игра.

Вообще, нужно сказать, что ситуация в отношениях Ротшильдов и Рокфеллеров и позиция России между ними сегодня очень напоминает конец 1920-х годов. Когда в схватке между Ротшильдами и Рокфеллерами Сталин выбрал Рокфеллеров, отдал им по дешевке бакинскую нефть, они выиграли на этом экономически, а взамен профинансировали в значительной степени наши пятилетки. И вот начало ХХI века, и опять та же ситуация: Рокфеллеры против Ротшильдов, и между ними – Россия. Как сложится ситуация? Надо смотреть, как пройдут выборы в Соединенных Штатах, как пройдут выборы, как пройдет съезд Коммунистической партии Китая. И в этом отношении я повторю еще раз мысль, которую уже здесь высказывал: мы живем, конечно, не в самое счастливое время, но очень интересное.

Что касается Бжезинского, то мне остается сказать нашему американскому другу следующее: loss big. Ты долго воевал против Советского Союза, ты радовался, что развалился Советский Союз, ты радовался, что слаба Россия, а теперь история вильнула хвостиком, и ты на стороне тех, кто хочет, чтобы Россия осталась на плаву, и чтобы она была сильной, потому что изменились интересы хозяев.

В этом отношении Бжезинский напоминает мне змею, которая пережила свой яд. Есть такой эпизод в «Книге джунглей» Киплинга, когда Маугли идет в пещеру за острым клинком, острым ножом, а этот нож охраняет змея. Змея на него набрасывается, он хватает ее за горло, но выясняется, что змея старая, и она пережила свой яд. В общем-то, это уже было видно в работе «Выбор», но «Стратегическое видение», где Бжезинский вынужден повернуться лицом к той стране, которую он ненавидел, и зла, которой он желал, его хобби, повторяю, было вредить России, как сказал Голбрейт, и вот теперь он развернулся в ту сторону. Змея пережила свой яд.

На этом мы сегодня закончим. До свидания.