13-го ноября началось нечто, что назвали песенным флэшмобом или песенным марафоном. Хотя эти словосочетания ни в коей мере не передают сути того, что началось в Запорожье, докатилось до Белорусского вокзала Москвы, Кишинёва, Казахстана и даже Рима. Я бы назвал это песенным собором, разумея здесь собор не как здание, а как сбор, единение людей, которые хранят верность Руси и Советскому Союзу, русскому языку, в общем – Русскому миру. Эта акция совершенно беспрецедентна. Единственное, что первым делом пришло мне на ум, когда я только услышал гениальное, не побоюсь этого слова, пение песни «Когда весна придёт – не знаю» из кинофильма «Весна на заречной улице» студентами Запорожского музучилища – что это повторение подвига молодогвардейцев. Умирающие, истерзанные герои антифашистского сопротивления в городе Краснодон (тогда Ворошиловоградской, ныне – Луганской области), в фашистской тюрьме запели песню «Дивлюсь я на небо». Вроде бы лирическая песня, но она прозвучала как молитвенный гимн, как гимн сопротивления. Одинокие голоса были подхвачены узниками из соседних камер, и в результате пение сотен людей слились в гигантский торжественный хор. Есть ещё одно сближение с нынешней ситуацией. Тогдашние фашисты впали одновременно в ярость и в недоумение, потому что побеждаемо человеческое тело, сама человеческая жизнь побеждаема – но песня непобедима абсолютно.
Итак, налицо совершенно потрясающее явление. В воздух, в небо была выброшена некая песенная ракета, на которой было написано «За СССР!». Сделано это было профессионалами, как я считаю, но народом подхвачено так, как не помню, чтобы какая-либо акция когда-либо была искренне подхвачена. Может быть, здесь вспоминается только «Бессмертный полк». Впрочем, это вещи близкие, и они говорят о состоятельности именно советских идей, советских смыслов.
На мой взгляд, совершенно не случайно для первой акции была выбрана песня «Когда весна придёт – не знаю». Ведь Запорожье – советский металлургический центр, центр советского автомобилестроения, абсолютно русский город. Он оккупирован. И когда вроде бы лирическая песня словами Алексея Фатьянова провозглашает: «Когда весна придёт – не знаю, придут дожди, сойдут снега, но ты мне, улица родная, и в непогоду дорога» –для современного русского советского жителя Украины здесь всё понятно и символично. Вторая великая акция состоялась в Харькове. Тоже абсолютно русском, советском, производственном городе, тоже задавленном фашистами – но, как выяснилось, не совсем. Прозвучала совсем уж, казалось бы, лирическая песня Александры Пахмутовой на слова Михаила Матусовского «Старый клён». И снова это был гимн сопротивления.
Вообще советские песни – очень добрые. Когда они прозвучали так массированно в рамках этого песенного собора, стало ясно, какую удивительную энергию добра, красоты и торжествующей правды несут эти песни. Хочется низко поклониться той эпохе, которая сделала возможным сегодняшнюю акцию сопротивления и акцию любви. После революции, когда советская власть укрепилась, к власти пришёл Сталин с его командой, была совершена культурная революция. Не только впервые в истории нашего Отечества была внедрена повсеместная грамотность, но и совершена Великая Музыкальная революция. Большая музыка впервые стала доступна народу. Помните ленинскую мысль: «Искусство принадлежит народу. Оно должно уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу широких трудящихся масс. Оно должно быть понято массами и любимо ими». Это благое пожелание оказалось действительностью. Крупнейшие и уже состоявшиеся мастера ездили по всей стране, доезжая до самых глухих деревень, на разбитых пианино в сельских клубах играли великую музыку. Восхищённые этим, а также музыкой классиков, которая неслась опять-таки в каждой деревне из каждого радиоприёмника, дети, молодые люди загорались идеей послужить Родине и на музыкальном поприще. Таким образом, в музыку – русскую, советскую, мировую –влились такие гениальные люди, как Пахмутова, чьи песни особенно часто звучат на этом песенном марафоне, как Мокроусов, автор песни «Когда весна придёт – не знаю», как Соловьёв-Седой и так далее. Это был подлинно народный глас, воспевающий свет, добро и правду.
И вот Советский Союз умер. Легко оказалось разрушить предприятия. Легко оказалось перекроить финансовую систему на ростовщическую. Легко оказалось даже образование превратить в нечто противоположное (я бы назвал то, что происходит сейчас в наших школах и вузах не образованием, а развращением). Но песню оказалось действительно не убить – «Нашу песню не задушишь, не убьёшь». И тот сталинский план выхватывания гениев из народа, доведения их творческих дарований до классического совершенства, сейчас неожиданно выстрелил. Может быть, он спасёт нашу Родину, нашу большую Родину, наш Советский Союз. Так что это один из ответов на вопрос: зачем нужны профессиональные композиторы и поэты? А хотя бы и для того, чтобы в час Х эти гении – и усопшие и, к счастью, живущие – вдруг взяли в руки своё песенное оружие и нанесли сокрушающий удар врагу.
И в данном случае мы существуем на том заделе, который был сделан опять-таки в сталинское время. Хочу назвать один факт, который, может быть, мало кому известен. Как участвовала песня в годы войны в общей победе над фашистами? В московском радиокомитете ежедневно дежурила бригада, в которую входили композитор и поэт. Естественно, дежурили и хор, и оркестр. И когда приходило с фронтов известие об освобождении какого-то города, о каком-то другом значимом событии, эта бригада мгновенно, в несколько часов сочиняла и разучивала новую песню. И многие из тех песен, которые сейчас звучат на этом Всесоюзном песенном марафоне, Всесоюзном песенном соборе, были сочинены именно так. То есть помимо подвоза снарядов, оружейной матчасти на фронты, нужно было и на фронты, и в тыл всё время подвозить песенную духовную часть.
Очень важный момент. Когда всё только началось в Запорожье, в Харькове, в Днепропетровске, в Киеве и так далее, это начинание решили подхватить и наши добрые души в России. Но они не очень поняли суть явления. Во-первых, молитвенного смысла происходящего. Молитва в русской традиции должна исполняться без инструментов. Это должно быть а капелльное пение, то есть пение без сопровождения. Именно тогда в мозге русского человека рождается некий ассоциативный ряд, по которому это не просто пение – весёлое или грустное, душевное или какое ещё, – а именно молитва, пронизанная духовностью и имеющая именно молитвенную энергетику. Глубокой ошибкой, по-моему, было и пение ряда песен на украинском наречии. Потому что весь смысл того, что происходило, был в сохранении Русского мира, в том числе, естественно, и русского языка. И на Украине именно пение на русском было одним из смысловых – сознательных и подсознательных – центров песенного протеста. Поэтому пение в России на украинском воспринимается не как поддержка тех, кто начал песенный марафон на Запорожье и в Харькове, а как, наоборот, полемика с ними. Будем надеяться, что подобных ошибок не повторится, и те песни, которые мы услышим в России в дальнейшем в рамках этого песенного собора, прозвучат на русском языке, и будут звучать песни высочайшего советского знака качества.
В том, что происходит, я вижу и огромный религиозный смысл. Кто-то, конечно, обвинит меня в ереси. Что религиозного в том, что люди поют советские песни? Но прошу не спешить с выводами. Дело в том, что человечество в его современном антропологическом смысле, как вид гомо сапиенс, существует десятки тысяч, а, может быть, и сотни тысяч лет. Так называемые мировые религии существуют значительно меньше. Естественно, были разные религиозные системы. Миллиард индусов исповедуют те религиозные воззрения и поют те религиозные гимны, которые были сочинены в южнорусских степях примерно три с половиной тысячи лет назад – гимны Ригведы. И, таким образом, мне кажется, что никто не может настаивать на том, что религиотворчество закончилось в наши дни. Да, мы сталкиваемся с гигантским количеством отвратительных сект. Мы сталкиваемся с какими-то негодными попытками исказить смысл христианства. Это всё, безусловно, подлежит осуждению. Но когда естественно, из глубин народа является новая религиозная система – этого, по-моему, осуждать нельзя. Это надо принимать и объяснять. И мне представляется, что идея Советского Союза, советского строя, идея советского социализма, советского братства народов на наших глазах становится системой религиозной. И у этой системы есть свои молитвенные гимны.
Также в советской религиозной системе были свои герои. Мне никто никогда не объяснит: чем подвиг Зои Космодемьянской или тех же молодогвардейцев ниже подвига христианских великомучеников или мучеников других мировых религий? Мне кажется, мы наблюдаем все признаки серьёзной, состоявшейся настоящей религии, подкреплённой и молитвами, и кровью мучеников. В подтверждении этой мысли хочу привести ещё один факт. Миллионы просмотров набирают те ролики, на которых запечатлены акции советского песенного собора – на Украине, и в России, и в других республиках Советского Союза, и уже в дальнем зарубежье. И практически все комментарии сводятся к одному: мы испытали восторг. Но какой восторг? Не низкий какой-то экстаз. Не даже душевный подъём. Нет. Речь идёт именно о духовности. Люди говорят (своими словами, кто-то более гладко, кто-то менее гладко) о высоком, духовном переживании, о катарсисе. Множество слов про озноб. Множество людей плакали. Множество людей ощутили целый комплекс чувств, которые испытывает только человек религиозный. И то дело, в котором присутствует даже не просто душевность, а духовность, безусловно, имеет отношение к высшим духовным смыслам. То есть к религиозному мировоззрению. Могут ли так ошибаться миллионы, десятки и сотни миллионов людей, которые продолжают исповедовать советскую веру? Может ли это был какой-то негодной еретической сектой? Не думаю.
И ещё одно. Как может ответить украинская власть на советский песенный собор? Конечно, она поставлена в тупик, потому что лирическая песня ни с какой точки зрения не подпадает даже под искорёженный, русофобский украинский уголовный кодекс. Часть особенно упёртых правосеков, конечно, начали угрожать устроителям песенного марафона. Например, одесский евромайдановец Гавриленко выговорил такое: «Очень сильно «повезёт» всем флэшмобовцам, поющим «Смуглянку», если к ним присоединятся поющие патриоты». Такая угроза. И в комментариях евромайдановки Балабы: «После драки кулаками не машут, теперь надо предупреждать такое в Николаеве и Херсоне. Думаю, в Днепре они не рискнут». Ну и попали пальцем в небо. Рискнули в «Днепре» – Днепропетровске. Рискнули в Николаеве. Угрозы укронацистов никакого действия не возымели. Тогда нацисты решили ответить на песенном поле. Анатолий Шарий уже выложил ролик, где некий персонаж в маске с символикой «Правого сектора» вытащил на улицу рояль и стал петь некую никому неизвестную песню. Согнанные рядом люди с украинскими флажками стояли и молчали. Какой контраст с советским песенным собором! Тогда бандеровец запел украинский гимн и ему, услышав хоть что-то знакомое, стали подпевать. Таким образом, мы имеем одну знаковую украинскую песенную вещь против десятков и сотен советских, что лишний раз подчёркивает простую мысль: Советский Союз, в том числе и в своём художественном измерении, настолько велик, настолько превосходен, настолько совершенен, что какие-то попытки сегодня оболгать СССР, перебороть его в умах – обречены на поражение.
А советский народ подтвердил, что он жив, что он готов сражаться и что он по-прежнему добрый, по-прежнему воспевает тягу к возвышенному, тягу к любви. И оказалось, что это страстно заразительно для молодёжи. Ведь часто и инициаторами, и активными участниками на акциях песенного марафона были люди совсем молодые. Значит, эти возвышенные идеи, которые, казалось бы, устроители нового мирового порядка выбили из наших мозгов – живы. Живы и в наших детях. Огромное количество позитивных ассоциаций вызывает этот песенный собор. Громадная признательность всем тем, кто уже спел. Бог в помощь тем, кто поёт сейчас и захочет спеть в дальнейшем.
Цикл «Песенные флешмобы»
Сбербанк: 4274 3200 4914 7294.
Яндекс.Деньги/Юmoney: 410011599043498.
WebMoney: Z390001142609, E269677759096.