В интересах страны: как ЦРУ, Пентагон и правительство США влияли на кинематограф и массовую культуру

Переписывание сценариев, преследование инакомыслящих и общенациональные пропагандистские кампании.

В СССР или в современном Китае механизмы государственного влияния на культуру очевидны, и их никто даже не думает скрывать. Советские фильмы снимались на государственные деньги и утверждались Художественными советами. В Китае все фильмы должны соответствовать требованиям Цензурных комитетов, и авторы просто избегают некоторых тем. А вот там, где кино, музыка и литература находится в руках частного бизнеса, роль государства уже не так очевидна.

Хотя в последние годы в Голливуде и не скрывают участия ЦРУ в создании фильмов, а военные ещё с 1911 года на короткой ноге с кинематографом. В обмен на помощь армии, блокбастеры становятся частью их вербовочной программы: «Капитан Марвел воплощает дух воина», — пишет официальный сайт ВВС США. А сценарий «Врага номер один» (2012) переписывали под диктовку ЦРУ. Но и таким «творческим» сотрудничеством всё не ограничивается.

Например, сотрудники ЦРУ могут напрямую обратиться к знаменитостям и попросить их отстаивать ту или иную политическую позицию. Знаменитого музыканта Moby «друзья из ЦРУ» попросили рассказывать у себя в соцсетях, что Трамп — это агент Кремля. «Послушай, в социальных сетях твоя аудитория больше, чем у кого-либо из нас», — объяснили ему бывшие и действующие сотрудники. Со стороны может показаться, что всё это просто череда случайностей, а не последовательная государственная политика с очень долгой историей.

Рассказываем о самых эффективных правительственных пропагандистских кампаниях, а также о том, как американские власти, включая ЦРУ и Пентагон, успешно влияли на массовую культуру с начала Холодной войны и до наших дней.

Когда в 1945 году Германия была уже разгромлена и оккупирована союзниками, а Холодная война ещё не началась, американские власти действовали крайне прямолинейно. В будущей ФРГ, в рамках политики денацификации, высадился целый десант американских специалистов, в том числе и из разведки.

Какие книги издавать, фильмы прокатывать, а пьесы ставить решалось исключительно Управлением психологической войны (Psychological Warfare Division) американской военной администрации. К публикации допускались работы «с любой критикой советской внешней политики и коммунизма как формы правления, которую мы сочтём объективной, убедительно написанной и уместной».

К работе оккупационная администрация привлекала коммерческие издательства, которые получали гарантии стабильной прибыли и заказов на «важнейшие книги». По словам чиновника оккупационной администрации Дугласа Уэйплса, они считались «более приемлемыми, чем издания, оплаченные правительством, так как не обладали налётом пропаганды».

«Если мы не проявим инициативу, это сделают другие», — говорил дипломату Джорджу Кеннану автор проекта восстановления Европы Джон Маршалл. По плану Маршалла 5% бюджета программы в каждой стране уходило на администрирование, популяризацию идей плана и скрытую пропаганду.

Большие средства вкладывались в кинематограф. Сюжеты таких фильмов, в основном, были сосредоточены на демонстрации успешности плана Маршалла, а все проблемы послевоенной Европы были от коммунистов и СССР. Но чтобы очевидный посыл не сильно раздражал, все режиссёры, привлечённые в этот проект, были европейцами.

Соглашение Блюма-Бирнса, заключённое в 1946 году между Францией и США, давало исключительные привилегии американскому кино во Франции. Почти сразу производство французских фильмов упало на 50%, а к 1950 году половина всех фильмов во Франции были американскими.

Но Франция всё же смогла продавить введение спецналога на билеты с американских фильмов. Центр кинематографии, созданный в 1947 году, занялся распределением этих средств: многие кинотеатры, прокатчики, продюсеры и даже Каннский фестиваль существуют на эти деньги. Сегодня это порядка 700 миллионов евро в год.

В обмен на политическую и финансовую поддержку, правительство США требовало у Голливуда экспортировать в Европу фильмы, создававшие положительный образ Америки. Классическим примером такого фильма является мелодрама «Лучшие годы нашей жизни», которая показывала послевоенную жизнь американских ветеранов, сражавшихся за свободу Европы. А вот фильм «Гроздья гнева» сняли с проката во Франции, так как правительству США показалось, что демонстрация бедности американских фермеров могла быть использована французскими коммунистами.

Эту политику оформил и закрепил закон Смита-Мундта, подписанный Гарри Трумэном в 1947-м и доработанный в 1949 году. В тексте закона ставилась задача «борьбы с ложным имиджем США», а также создания правительственных пропагандистских кампаний, используя прессу, радио, кинематограф, обменные программы и выставки.

Информационное агентство США (USIA), основанное в 1953 году, выступало основным проводником культурной экспансии. Его создание стало, по выражению историка Ричарда Пеллса, «заключением брака американской внешней политики с американской культурой». USIA пережило Холодную войну, просуществовав до 1999 года. И на протяжении всего этого времени его рутинно сравнивали с советскими органами пропаганды.

Но куда большее значение играла внутренняя политика США. Ведь именно там создавались произведения, уходившие на экспорт. Параллельно с «завоеванием умов» в Европе, в самой Америке сенатор Джозеф Маккарти стал символом «охоты на ведьм» и чисток всех сфер американского общества от коммунистов. А поскольку Голливуд считался оплотом коммунизма, ему досталось особенно сильно.

В 1947 году десять сотрудников Голливуда (в основном элитных сценаристов), известных как «голливудская десятка», отказались давать комиссии Сената показания относительно своего отношения к коммунизму. И по решению комиссии «десятка» в полном составе получила запрет на профессию, вдобавок проведя по году в тюрьме.

Но самые суровые гонения на тех, чья лояльность вызывала сомнения, начались после очередного выступления Маккарти в 1952 году. Всё было очень просто: красные — это те, кто воспевает коллективные действия и «очерняет корысть», в чьих сценариях встречаются плохие богачи и хорошие бедняки. При такой методологии всё что угодно считалось «красной пропагандой».

Сценарист Генри Бланкфорт отправился в «чёрный список» за использование в своей статье 1934 года выражения «буржуазный театр». Жертвами маккартизма стали Орсон Уэллс, Фриц Ланг, Чарли Чаплин и сотни других актёров, режиссёров и сценаристов.

В «чёрные списки» попадали с подачи ФБР, где на тысячи людей были заведены досье с пометками: «тайный коммунист», «открытый коммунист» и «потворствующий коммунистам». Но выставление репрессивной машины напоказ было для американских властей исключением, а не правилом. Уже в начале 50-х культурная политика спецслужбами проводилась за кулисами.

В 1950 году издательство Little & Brown по требованию ФБР отказалось печатать новый роман «коммуниста» Говарда Фаста «Спартак». После этого рукопись была отвергнута ещё в семи издательствах, одно из которых вернуло её нераспакованной, ответив, что «не будет даже смотреть на работу предателя». Чистки достигли своей цели — и до самого конца 1960-х подорвали кадровую базу критического и остросоциального кино в Голливуде.

Когда говорят о влиянии ЦРУ или других государственных структур на мир искусства, ошибочно полагают, что они отгорожены друг от друга десятью заборами. В реальности же эти миры уже давно и очень плотно переплетены друг с другом. Так что не следует представлять их деятельность как партизанские вылазки на вражескую территорию.

ЦРУ отбирало свои кадры в американских советах директоров, университетах и крупнейших СМИ. В рядах Управления служили оба сына крупного банкира Моргана, внук президента Теодора Рузвельта Кермит, а также дети других влиятельных политиков и бизнесменов, которые руководили корпорациями вроде Standard Oil и DuPont.

Были там также известные журналисты и влиятельные продюсеры. Например, Марчелло Гирози, ставший продюсером киноактрисы Софи Лорен. Сотрудником ЦРУ был Луиджи Лураши, который в 1950-е руководил отделом зарубежной и национальной цензуры студии Paramount. Как писала историк Фрэнсис Сондерс: «Создавался элитный корпус, укоренённый в самых влиятельных учреждениях и семьях Америки».

В 1950 году ЦРУ был создан «Конгресс за свободу культуры», объединявший художников, писателей, музыкантов и их последователей в Европе и США, с целью склонить прокоммунистических интеллектуалов на свою сторону. Их куратор из ЦРУ Том Брейден писал: «Скрывайте масштабы американских интересов, помогайте сохранять честную репутацию организаций, не требуя от них поддержки всех направлений американской официальной политики».

На службу Холодной войне был поставлен абстрактный экспрессионизм, который ЦРУ считало проявлением яркого индивидуализма, способного противостоять социалистическому реализму Советского Союза. Через «частные» фонды Рокфеллера ЦРУ оплатило прогремевшие в Европе выставки «Шедевры ХХ века» (1952), «Современное искусство в США» (1955) и другие. Но это было направленно на интеллектуальную элиту, а не обывателя.

В 1950 году ЦРУ выкупило права на экранизацию «Скотного двора» Джорджа Оруэлла. Мультфильм 1954 года был снят студией Halas & Batchelor, известной пропагандистскими фильмами для британского правительства. Сценарий же был заметно переписан. Например, ЦРУ потребовало, чтобы Снежок, в котором без труда угадывался Троцкий, был показан таким же отрицательным героем, как и Наполеон-Сталин. И, в отличие от повести, в конце свиньи восставали против «Сталина».

Сценарий экранизации «1984» (1956) точно так же был тщательно переработан ЦРУ. Из фильма были исключены любые детали, вызывавшие ассоциации Океании с Британией и США. Поскольку у американцев рупоры ассоциировались с праздничными шествиями, то все сцены с ними были убраны. Если в книге герой отказывался от борьбы и на последних страницах «полюбил Большого брата», то в кино Уинстон перед расстрелом выкрикивал «Долой Большого брата!».

Не менее тщательно была подготовлена и американская премьера. Исполнительный директор «Конгресса за свободу культуры» Сол Штейн, который и вносил правки в сценарий, отчитывался об их соответствии «идеологическим интересам Конгресса» и обещал проследить, чтобы фильм был «как можно шире представлен в прокате».

Вышедший в 1958 году фильм «Тихий американец», по одноимённой книге Грэма Грина, сам автор и бывший разведчик назвал «проамериканской пропагандой» и заявил, что фильм дискредитирует его как писателя. Грин был совершенно прав. Офицер ЦРУ Эдвард Лансдейл и режиссёр Джо Манкевич сделали из торговца оружием Олдена Пайла торговца игрушками, а теракты в Сайгоне приписали коммунистам, изменив смысл произведения на прямо противоположный.

Но одних только разоблачений коммунизма было недостаточно. Кинокритик и историк Михаил Трофименков писал: «Сверхзадачей была ещё и модернизация образа американских правых: заслужив репутацию тупых и злобных куклуксклановцев, они тупо и злобно её поддерживали, развязав в 1946 году охоту на «красных ведьм».

Перед властями США стояла задача сформировать образ нового общества, более привлекательного, чем социалистическое. Главным советником президента Эйзенхауэра по ведению психологических войн в 1953 году стал Чарльз Джексон, бывший исполнительным директором холдинга Time-Life, издававшего одни из самых популярных журналов в США.

Администрация президента и академическое сообщество совместными усилиями вырабатывали образ американской системы капитализма, где «уже не капиталисты используют трудящихся, а трудящиеся используют капиталистов в своих интересах». Концепция нового общества получила название «Народного капитализма», а в СМИ и PR-отделы корпораций были разосланы все необходимые пропагандистские материалы.

Рекламный постер General Electric гласил: «Народный капитализм: как он работает в твоих интересах». В рекламе корпорации Esso заявлялось, что «марксистский идеал общественного устройства уже реализован в Америке». Редакторы еженедельника Readers Digest убеждали своих читателей в том, что «в США утвердился новый тип капитализма — не для избранных, а для многих».

Научное сообщество подчёркивало филантропический характер бизнеса и особенно его высших эшелонов, поддерживая идею корпоративного государства. Влиятельный экономист Адольф Берли утверждал, что у корпораций есть сознательность. А Джон Рокфеллер выглядел настоящим спасителем Америки в свежей биографии Алана Невина.

Главным же проводником государственной политики в кино оставался «Кодекс Хейса», который глава Ассоциации продюсеров и прокатчиков Америки Уильям Хейс сформулировал ещё в 1930 году. Он сразу заявил, что кино может стать «национальным наставником» благодаря своему «беспредельному влиянию».

Кодекс, заботясь о благопристойности, регулировал, какую одежду могут носить герои, длительность поцелуев; требовал делить героев на однозначно хороших и плохих, а действительность изображать как «счастливый и прекрасный мир». Всё это радикально ограничивало возможности авторов создавать критическое и остросоциальное кино.

В рамках этой политики, главный цензор Paramount и агент ЦРУ Луиджи Лураши требовал добавлять в фильмы хорошо одетых темнокожих, чтобы не давать козыри коммунистической пропаганде, рассказывавшей о расовой сегрегации в США. В 50-е на деньги крупнейших корпораций не только снимались фильмы, прославлявшие «американский образ жизни», но и читались лекции, издавались книги устраивались концерты.

Но теория «народного капитализма» опиралась на реальный рост уровня жизни большинства населения, так что у неё оказалось больше сторонников, чем оппонентов. Даже среди представителей либеральной интеллектуальной элиты Америки нашлось немало сторонников теории, которая была лишь хорошо организованной пропагандистской кампанией.

Примером этого влияния на умы стало появление в 1963 году «Железного человека». Социально-ответственный бизнесмен Тони Старк сначала сражался с коммунистами, а потом защищал Америку плечом к плечу с простыми солдатами.

Когда стало ясно, что Вьетнам упадёт в объятия коммунистов и военное вмешательство США неизбежно, военной пропаганде потребовался героический образец для подражания. Зелёные береты, по задумке властей, были не просто элитным спецподразделением, а чуть ли не святым братством, которое, по выражению Джона Кеннеди, «несло идеи свободы, демократии и предпринимательства».

В 1965 году вышла книга Робина Мура «Зелёные береты», которая стала бестселлером и была хорошо воспринята. Она была частью государственной пропаганды, формировавшей образ непобедимых спецназовцев. «Их цель — борьба с коммунизмом и поддержка друзей Америки в развивающихся странах», — писал Мур. Книга вызвала волну подражателей, героизировавших «братство».

Но эта пропаганда работала только до столкновения американцев с реальностью войны. Снятый по мотивам книги Мура, откровенно вербовочный фильм «Зелёные береты» (1968), с Джоном Уэйном в качестве режиссёра и ведущего актёра, стал настоящей пропагандистской катастрофой.

Уэйн изначально собирался снять фильм в поддержку военной политики президента Линдона Джонсона. Сценарий написал военный разведчик Джордж Гудман, изобразив вьетнамских партизан не только как патологических садистов, но ещё и свирепых и опасных противников. Пентагон оказывал всемерную помощь, предоставив необходимую военную технику.

Авторы постоянно давили на эмоции и взывали к патриотизму: зритель должен был вместе с вьетнамским мальчиком плакать над убитой бомбой собакой или над смертью солдата. И в конце концов вместе с полковником Кирби (Джон Уэйн) захотеть отомстить коммунистам за убийство американского офицера, собиравшегося вернуться на родину к семье.

Но столь прямолинейная пропаганда дала ровно обратный эффект. Фильм был не только разгромлен даже самыми лояльными критиками, но и вызвал протесты среди ветеранов. «Зелёные береты» окупили 8-миллионный бюджет, но не более того. Для сравнения, 31-миллионный «Апокалипсис сегодня» (1979) собрал 150 миллионов долларов.

Кровавая война во Вьетнаме загнала апологетов Холодной войны в ловушку собственных убеждений. Все они, как, например, консервативный журналист Джозеф Олсоп, считали этот конфликт «логическим и справедливым расширением американского послевоенного видения и судьбы». Но теперь профессиональные антикоммунисты, оправдывавшие любую агрессию, оказались перед лицом сотен тысяч возвращавшихся в страну инвалидов, не считая десятки тысяч тех, кто так и не добрался до дома живым.

Кроме того, стали массово поступать сведения о многочисленных военных преступлениях американцев, которые были «не отдельными инцидентами, а совершались по приказу верховного командования» (операция ЦРУ «Феникс», например). Образы, созданные официальной пропагандой, рассыпались на глазах. Уже в 1968 году антивоенные демонстрации только в Нью-Йорке собирали по 125 тысяч человек.

Американское правительство ужесточало цензуру, когда международная обстановка накалялась. Но на конец 60-х пришёлся период «разрядки» в отношениях с СССР. Кроме того, столпом американской пропаганды было постоянное осуждение государственного контроля в Советском Союзе. И в 1967 году «Кодекс Хейса» был полностью отменён, хотя его ослабление началось ещё в начале 60-х.

Но к 1960-м Голливуд находился в глубоком кризисе. Немалую роль в этом сыграло телевидение, набравшее в США за 50-е большую популярность. Голливуд был вынужден постоянно идти на эксперименты. И многие лево-либеральные режиссёры, получившие в 1970 годы огромную творческую свободу, не упускали возможность вывернуть прежние героические образы наизнанку.

Унизительное поражение во Вьетнаме, политические скандалы и разоблачения, а также первый послевоенный экономический кризис, подрывали доверие ко всей государственной системе и правоохранительным органам, создавая спрос на остросоциальные фильмы. Студии, будучи прежде всего коммерческими предприятиями, постарались их удовлетворить.

«Таксист» (1976) Мартина Скорсезе показывал полуграмотного молодого ветерана Вьетнама, которого власти просто выбросили на обочину жизни. И оттуда он наблюдает нищету и безразличие полиции к преступности. В 1970 году вышла экранизация антивоенного романа Джозефа Хеллера «Уловка 22» о пилотах бомбардировщика во время Второй мировой войны.

Впервые с окончания Маккартизма официальная пропаганда стала утрачивать инициативу. Начиная с разоблачения «Конгресса за свободу культуры» как агентов ЦРУ в 1968 году и до конца 70-х американские власти получали один удар за другим, что, конечно, отражалась и на массовой культуре.

В марте 1971 года группа антивоенных активистов проникла в офис ФБР, выкрала и опубликовала секретные документы, доказывающие существование секретной программы COINTELPRO. Выяснилось, что с 1956 года для борьбы с левой оппозицией и гражданскими активистами ФБР использовало все возможные незаконные средства: шантаж, запугивание, фабрикация уголовных дел, пытки, похищения и убийства.

В том же году New York Times опубликовало секретные отчёты министерства обороны о войне во Вьетнаме, известные как «Документы Пентагона». Из них следовало, что политическое руководство год за годом сознательно разжигало войну, при этом убеждая общество ровно в обратном.

А в 1976 году общественность убедилась в существовании тайной операции ЦРУ «Пересмешник». Комиссия Сената под председательством Фрэнка Чёрча выяснила, что: «ЦРУ поддерживает сеть из сотен людей по всему миру, которые пытаются изменить общественное мнение посредством скрытой пропаганды. Эти люди предоставляют прямой доступ ЦРУ к огромному числу газет и периодических изданий теле- и радиостанциям, коммерческим издательствам».

За самим Чёрчем и другими сенаторами, а также оппозиционными спортсменами и деятелями культуры, велась незаконная слежка уже в рамках операции MINARET, проводимой АНБ. Об этом стало известно в 1975 году. И это далеко не весь список. Вчерашние герои-спецагенты из сериалов 1960-х, вроде «Миссия невыполнима», на глазах превращались в злодеев.

Всеобщую паранойю относительно спецслужб эксплуатировал «Разговор» (1974) Копполы. В «Трёх днях Кондора» (1975) Сидни Поллака сотрудники ЦРУ скрупулёзно отслеживали всю литературу в поиске утечек секретной информации, а оперативники и вовсе были представлены безжалостными убийцами. Тёмную сторону ЦРУ показывает и фильм Алана Пакулы «Вся президентская рать» (1976) про Уотергейтский скандал.

Подробнее про жанр конспирологических триллеров можно прочесть в отдельном материале.

После Вьетнама подавляющее большинство американцев резко отрицательно смотрело на любые военные интервенции. Когда Рональд Рейган пришёл к власти и Холодная война вышла на новый пик противостояния, вопрос восстановления репутации американской армии как сильнейшей в мире был одним из важнейших. И именно кино помогло властям преодолеть «Вьетнамский синдром».

Но прежде всего в 80-е усилилась цензура в СМИ. Главный редактор The Washington Post Кэтрин Грэм очень просто объясняла, почему американская пресса не отреагировала на скандал Иран-контрас так же, как на Уотергейт: «Есть некоторые вещи, которые общественности не нужно знать и она не должна их знать. Я считаю, что демократия процветает, когда правительство может принять законные шаги, чтобы сохранить свои тайны, и когда пресса может решить, следует ли печатать то, что она знает».

Армия и Голливуд сотрудничали с самого своего зарождения, а специальный отдел, отвечавший за поддержания положительного имиджа армии США через кино, телевидение, книги и музыку Министерство обороны создало ещё в 1949 году. Он выступал посредником между всеми родами войск (флот, авиация, береговая охрана и т.д.) и продюсерами, присылавшими на проверку свои сценарии и заявки на «военную помощь».

Армия всегда была готова оказать кинематографистам поддержку при соблюдении «национальных интересов» и соответствии простым условиям: «аутентичная демонстрация боевых действия и исторических событий», а также «соответствие высоким стандартам и достоинству индустрии». А вот что «аутентично», а что нет — это решали исключительно военные.

Но до 1980-х Пентагон вёл себя слишком уж деспотично, навязывая авторам новый сценарий, что и привело к провалу «Зелёных беретов». С другой стороны, отвергались даже такие безобидные фильмы, с точки зрения имиджа армии, как «Рассвет мертвецов» (1978). Наученные горьким опытом, чиновники теперь больше полагались на самих авторов.

Одним из крупнейших успехов сотрудничества Голливуда и Пентагона стал «Лучший стрелок» (1986) с Томом Крузом. История про молодого, но самоуверенного пилота едва бы получилась такой зрелищной без демонстрации в кадре настоящего авианосца, а также десятков самолётов и вертолётов, управляемых настоящими военными. Вся эта техника обошлась студии менее чем в два миллиона, тогда как без поддержки Пентагона всё это стоило бы в сотни раз дороже и фильм просто не был бы снят.

Пентагон даже не скрывал, что фильм Тони Скотта был самой дорогой рекламой американских военно-воздушных сил. Вербовочные пункты стояли прямо в кинотеатрах, где выходившей с сеанса молодёжи объясняли, как можно подать заявление на службу. Успех был феноменальный — фильм увеличил число желающих вступить в стройные ряды ВВС на 500%, а создателям принёс более 350 миллионов долларов при бюджете в 15 миллионов.

А вот «Рэмбо 2» (1985) не получил государственной поддержки, поскольку гражданский, да ещё и осуждённый преступник Джон Рэмбо выполнял работу армии. Но когда фильм стал настоящим хитом, на призывных пунктах расклеивали постеры: «Американский герой, Рэмбо зовет тебя!». Рэмбо быстро стал кумиром правых политиков и молодёжи.

Крупные студии всё реже брались за военные фильмы без поддержки Пентагона. Оливер Стоун за 10 лет так и не смог найти в Штатах шесть миллионов на съёмки «Взвода» (1986). Деньги в итоге выделила британская студия Hemdale. Она же проспонсировала его фильм «Сальвадор» (1986), критиковавший текущую американскую политику в Латинской Америке.

В 1980-е радикально изменился весь кинорынок. Критическое авторское кино сильно потеснили из мэйнстрима блокбастеры, ориентированные на самую широкую аудиторию. Когда «Индиана Джонс» и «Назад в будущее» ставили очередные рекорды по сборам, многие авторские фильмы просто перестали удовлетворять инвесторов.

А между требованиями продюсеров производить коммерческий продукт и требованиями военных поддерживать положительный имидж американской армии пространства для манёвра у сценаристов и режиссёров почти не оставалось. Тем более, что сотрудничество студий с Пентагоном было успешнее, чем когда-либо.

Холодная война закончилась, но интервенционистская политика США только набирала обороты, так что сотрудничество продолжилось. И в военных фильмах Голливуд почти всегда продвигал официальную политику Вашингтона, демонстрируя могущество и справедливость американской военной машины. Даже очень умеренные в своей критике «Три короля» (1999) состоялись только потому, что видение режиссёра помог отстоять Джордж Клуни.

Одним из самых выдающихся образцов такого сотрудничества можно считать «Падение чёрного ястреба» (2001). Блокбастер Ридли Скотта мастерски выполнил все цели, ради которых военные щедро выделяли технику и людей. В октябре 1993 года американское командование провалило всё, что только можно, превратив операцию по захвату в грандиозное побоище в центре Могадишо. Спецназ «Дельта» понёс крупнейшие единоразовые потери, а сколько было убито американцами мирных жителей — никто не считал.

Бойня на улицах Могадишо была показана как героическая операция по спасению американской армии от неисчислимых орд туземцев. Также была «забыта» роль миротворцев из Малайзии и Пакистана. Американскую же интервенцию преподнесли как тяжёлое, но благородное решение. Кроме того, Пентагон потребовал заменить имя одного из солдат, так как в 2000 году он был осуждён за изнасилование своей шестилетней дочери.

Армия помогала и продолжает помогать в съёмке не только военных фильмов, но и различной фантастики, взамен получая контроль даже над самыми незначительными деталями сценария. В «Войне миров» (2005) военные вместо отрешённости из исходного сценария, в финальной версии демонстрировали героизм и самопожертвование.

В «Халке» (2003) операция по поимке Беннера изначально называлась «Ranch Hand», но её пришлось переименовать, потому что так же называлась операция по использованию химического оружия против мирного населения во Вьетнаме. А «Капитан Марвел» (2019), судя по обилию военной агитации с участием звёзд фильма, выполнял для армии ту же функцию, что и «Лучший стрелок».

Официальный представитель ВВС Брайан МакГэрри заявил, что одна из целей «Трансформеров» (2007) Майкла Бэя — «вербовка и устрашение». С этой задачей справляется масса современных фильмов и сериалов. Фильм «На крючке» (2012) с Шайей Лабафом при поддержке армии раз за разом демонстрирует американские дроны как сверхоружие новой эпохи.

Министерство обороны тщательно вычитывало и утверждало сценарий каждой серии «Кавалерии» (2018) — боевика про спецназ в Афганистане. Издание Independent насчитало 800 фильмов и 1100 телевизионных проектов, на которые Пентагон оказывал влияние. Причём большая их часть приходятся на период после 2005 года.

Вслед за военными началась реабилитация спецслужб. Важную роль в этом ещё в 1980-е сыграл любимчик Управления Том Клэнси, со своими патриотическими романами, среди которых «Игры патриотов» (1984) и «Прямая и явная угроза» (1989). Изменилось отношение и к «Трём дням Кондора», где ЦРУшники из жестоких убийц, превратились в «крутых парней», которые одни единственные способны защитить Америку.

Начиная с 1996-го ЦРУ взяло курс на публичное сотрудничество с кинематографом ради создания положительного образа спецслужбы. «ЦРУ выглядело на экране всё хуже и хуже. Нужно быть очень преданным своему делу, уверенным в себе человеком, чтобы каждый день ходить на работу, которую все ругают», — говорил сотрудник ЦРУ Чейз Брэндон. И авторы, по собственному признанию, с удовольствием обращались к ним за консультациями.

Одним из последних примеров такого сотрудничества можно назвать сериал «Родина». В преддверии каждого сезона авторы отправлялись в Вашингтон, где офицеры разведки и ветераны устраивали им пятидневный информационный марафон. «Мы принимаем целый парад экстраординарных личностей: бывшие директоры ЦРУ, действующие и отставные офицеры разведки, люди из Госдепартамента и Белого дома», — рассказывал шоураннер Алекс Ганса.

В фильме «Рекрут» (2003) герой Аль Пачино, выступая перед потенциальными новичками ЦРУ, доносит посыл фильма прямо в лоб: «Ваши провалы будут вынесены на всеобщий суд, но никто не узнает, что вы спасли мир». Официально сотрудничество ограничивается только консультациями специалистов для придания достоверности происходящему на экране.

Но порой «консультации» ЦРУ заходят гораздо дальше, как в случае с фильмом Кэтрин Бигелоу «Цель номер один» (2012) об охоте на Усаму бен Ладена. Прокат сопровождался сразу несколькими скандалами. Фильм настойчиво продвигал мысль, что террористов можно и нужно пытать. А вскоре киношников заподозрили в разглашении секретной информации.

Расследование показало, что ЦРУ действительно рассказало и показало авторам больше, чем можно по закону. Но также выяснилось, что сценарий напрямую утверждался Управлением. Сценарист Марк Боал зачитывал фрагменты сценария по телефону сотрудникам ЦРУ, а те говорили, что можно оставить. Так в фильме почти пропали упоминания Барака Обамы, чтобы не выглядеть политически ангажированными. Кроме того, Обама публично осуждал пытки, царившие в секретных тюрьмах ЦРУ при Буше.

В случае оскароносной «Операции Арго», после консультаций с ЦРУ получилось, что именно разведчик Тони Мендес в исполнении Бена Аффлека спас американских дипломатов, а не канадский посол Кен Тэйлор. Хотя именно он, рискуя жизнью, укрывал их у себя дома от разъярённой толпы в охваченном беспорядками Иране. За кадром осталась и роль Великобритании. «Оскар» Бену Аффлеку вручала жена Барака Обамы, а жена самого Аффлека Дженнифер Гарнер снялась в вербовочном ролике ЦРУ.

Эти фильмы и сериалы фактически отражали официальную точку зрения ЦРУ и властей на описываемые события. Но влияние Управления, Пентагона и правительства на кино не ограничивается сотрудничеством в рамках отдельных фильмов. Отношения звёзд, студий и властей гораздо теснее.

В 2001 году, на фоне вторжения США в Афганистан, один из советников Джорджа буша-младшего Карл Роув встретился в Беверли Хиллс с пятьюдесятью представителями крупнейших медиакорпораций, киностудий и телеканалов, включая Paramount, CBS, Viacom, Showtime, Dreamworks, HBO и MGM. «Индустрия будет по-прежнему заниматься своими делами, но есть возможности и для сотрудничества», — заявил Роув.

Речь шла об «уважительном» отображении в кино, на телевидении и в СМИ вопросов патриотизма, национальной безопасности и терроризма. Тогда же Роув обсудил с председателем Ассоциации кинематографистов США Джеком Валенти привлечение голливудских звёзд для выступлений перед военными и продвижения официальной политики Вашингтона.

На встрече также присутствовал Руперт Мёрдок — владелец медиаимперии Fox, а также давний спонсор Республиканской партии. А уж у него работало достаточно людей, способных донести до аудитории её политику. Шоураннером флагманского сериала «24» (2001) был Джоэл Сурноу — ярый противник любых «социальных подачек», сторонник политики сенатора Маккарти, Рональда Рейгана и, конечно, Джорджа Буша.

По словам продюсера Дэвида Нэвинса, идея шоу — показать, что «нет времени на соблюдение гражданских прав и следование законам. Нужно просто действовать ради высшего блага». Это чётко соответствует позиции тогдашнего вице-президента Дика Чейни, который тоже считал, что в борьбе с терроризмом Америка может использовать любые средства.

Эти средства — пытки подозреваемых, которых за первые пять сезонов сериала было 67 сцен. В начале четвёртого сезона нам показывают, что соблюдение прав и законов — это слабость, тогда как пытки сразу дают необходимый результат.

Тогда же, на волне скандала с истязаниями заключённых в Гуантанамо и Абу-Грейб, Джордж Буш утверждал, что для спасения жизней ЦРУ должно идти на «особые методы получения информации». Джоэл Сурноу говорил: «людям из Администрации президента очень нравится сериал. Ещё бы им не нравилось — это же патриотический сериал».

«Интервью» — это комедия об убийстве Ким Чен Ына, которая, предположительно, стала причиной взлома хакерами серверов Sony. Из внутренней переписки выяснилось, что Sony и другие корпорации тесно связаны с американскими властями. Руководитель Sony Майкл Линтон неоднократно ужинал с Бараком Обамой. Кроме того, Линтон является членом попечительского совета правительственной корпорации RAND, которая ведёт различные исследования для нужд Пентагона и спецслужб.

В одном из писем замглавы Госдепа США Ричард Стенгел просил Линтона организовать встречу с руководством других кинокомпаний, которые бы помогли ему в борьбе с пропагандой ИГ и влиянием России в Европе. «В беседе пойдёт речь о производственной стороне и коммерческих возможностях». Линтон рекомендовал обратиться за помощью к руководству Fox и Disney.

В другом письме посол США в Париже Джейн Хартли просила Линтона «предоставить своих суперзвёзд для продвижения и повышения популярности политической линии президента [Обамы] за рубежом». Кроме того выяснилось, что Sony консультировалась с Госдепом, ЦРУ и ведущим военным аналитиком RAND Брюсом Беннетом по поводу того, как преподносить в «Интервью» те или иные вещи. Беннет известен тем, что разрабатывал стратегию психологической войны против КНДР.

Фильм Клинта Иствуда «Снайпер» (2014), который прославляет действия американской армии в Ираке (причём героизирует самый скандальный её эпизод — второй штурм Фаллуджи), был снят на деньги компании RatPac-Dune Entertainment, которая принадлежит министру финансов США при Трампе Стиву Мнучину.

С одной стороны, этот и многие другие примеры показывают, насколько сильно переплетены творцы, крупный бизнес и государственная власть. А с другой, едва ли Иствуду доплачивали за поддержку республиканцев, в отличие от Кэти Перри за поддержку демократов. И не всё, что можно принять за сознательные и циничные манипуляции, ими являются.

Энциклопедия Британника определяет пропаганду как «распространение фактов, аргументов, слухов, полуправды, или лжи», тогда как в Советской энциклопедии у пропаганды нет отрицательного контекста: «это – распространение политических, философских, художественных и других взглядов и идей». С этой точки зрения любое художественное произведение является пропагандой.

Но одно другого не исключает. ЦРУ и военные консультировали создателей сериала «Джек Райан» (2019). Второй сезон был посвящён попыткам ЦРУ свергнуть венесуэльского диктатора Николаса Рейеса и транслировался на фоне попыток свергнуть реального президента Николаса Мадуро. И после выхода трейлера авторам даже пришлось оправдываться, доказывая, что это не пропаганда, а их художественное видение.

Исполнитель главной роли Джон Красински, возможно, вполне искренне говорил: «ЦРУ – это организация, к которой мы все должны относиться не только с почтением, но и благодарить её каждый божий день». Авторы могут искренне транслировать свою точку зрения, но это не перестаёт быть пропагандой, которая формирует общественное мнение.

Власти США никогда не оставались безразличны к мировой культуре, стремясь к господству в массовом сознании. Без государственной поддержки едва ли смог состояться жанр военных фильмов, а абстрактное искусство не прижилось бы в США без протекции ЦРУ. Точно так же нерыночными методами продвигалась американское кино за границу. И в обмен на дополнительную прибыль, киностудии выступали рупорами государственной пропаганды.

В разные периоды официальная идеология продвигалась разными средствами, вплоть до открытых политических репрессий инокамыслящих. Но ещё в 60-е голливудская «большая шестёрка» — Fox, Columbia, Disney, Warner Bros, Paramount, Universal; крупные компании, не способные самостоятельно справится с финансовыми трудностями, — стала одним из активов огромных корпораций и банков. Формально независимый Голливуд ещё глубже интегрировался в корпоративный мир Америки.

Это сильно упростило для топ-менеджмента контроль за выпускаемой продукцией, как в случае с «Интервью». С другой стороны, контроль за кино и сериалами ослаб по сравнению с 1950 годами. Для руководства и акционеров корпораций определяющее значение всегда играла прибыль, что позволяло соседствовать проектам, идущим как в русле официальной политики США, так и остросоциальным.

#лонг #истории